— Таресса, — сердито зашипел запыхавшийся маг, хватая меня за руку, — ты почему меня не слушала?

— Во-первых, руку отпустил, — немедленно отрезала я, — а во-вторых, когда скачешь впереди, совершенно непонятно, что там орут сзади. И кому именно. Не веришь, поставь эксперимент.

— Идем, — нахмурился Терезис и поволок меня вперед, но через пару шагов все же отпустил мою руку и сварливо добавил: — Ты же не умеешь ездить на лошади, а вдруг бы упала?

А откуда он, интересно, взял, что я не умею ездить на лошади? И вообще, почему ведет себя как-то слишком… по-собственнически, что ли.

— Терезис, а, Терезис? — примирительно позвала я, пройдя несколько шагов и сообразив, что глупо из-за ерунды ссориться с единственным человеком, которого я тут знаю и который относится ко мне более-менее дружелюбно. — Ну, извини, я правда не расслышала, а еще лошадка так хотела победить, наверное, знала про яблоко.

— Ты не понимаешь, я же за тебя волновался, — помолчав еще немного, обиженно буркнул он.

— Да понимаю, но меня пастухи в казахских степях еще в детстве научили скакать на неоседланных конях. И лошади наши немного выше.

— Этого про тебя никто не знал… — буркнул маг расстроенно, осекся и резко смолк.

Молчала и я, понимая, что больше он сейчас все равно ничего не скажет. И что мне еще копать и копать, пока я доберусь до разгадки всех тайн.

Так, молча, мы и дошли до высокой башни, стоящей посреди площади. И только подойдя вплотную, я поняла, что называть это сооружение башней неверно. Это было нечто вроде храма, но шестиугольного и высокого, этажей на пять. Венчал его купол, и именно на вершине купола были те странные блестящие флюгера, сверкание которых было видно издалека. К двери храма вело несколько ступеней, спускавшихся веером, и Терезис велел мне подождать на этих ступеньках, а сам пошел внутрь.

Прошло минут десять; я за это время успела рассмотреть разноплановые здания, разбросанные по территории крепости и окруженные деревьями, кустами и клумбами, и заскучать. Народу вокруг не было, но многие окна домов светились. И сквозь тонкие шторы ближайшего дома виднелись тени неторопливо занимающихся своими делами людей. Вот женский силуэт что-то делает возле стола, то ли режет, то ли раскладывает по тарелкам еду. А вон мужской склонился над столом и перелистывает бумаги. Вид этого простого домашнего уюта внезапно пронзил душу острой тоской. Вот живут же люди и радуются, и я еще недавно так жила и не подозревала, что в другом мире кто-то более сильный уже приготовил для меня сачок.

Я поскорее отвернулась, чтоб не надрывать себе зря сердце, и вдруг отчетливо ощутила знакомый запах ночных цветов. Они цвели во всех палисадниках южных домов, где мы жили во время летних раскопок, и всегда мне очень нравились тем, что раскрывали яркие малиновые душистые венчики именно тогда, когда мы с отцом, вернувшись с работы, садились на улице ужинать. Я не выдержала, оглянулась на дверь — нет, маг еще не идет, спрыгнула с крыльца и пошла вдоль стены храма, ища, откуда доносится нежный аромат.

А найдя и в восторге склонившись над такими знакомыми цветочками, неожиданно услышала где-то над головой недовольный мужской голос:

— …конечно, я ее проверю, возможно, он не ошибся. Но так, в открытую, сердить повелителя вам все же не стоило. Тер, ты и сам знаешь, что Найкарт — один из самых сильных молодых эвинов, а эта вызванная понравилась ему всерьез. Парню уже двадцать четыре, а он первый раз пожелал взять избранницу. — Незнакомец помолчал, тяжело вздохнул и уныло добавил: — Они и так обижаются, говорят, привезли всего девять, и одну нагло забрали. Ведь даже ребенку понятно, что Дэс чуть не в открытую ее натолкнул на слова… И эта его демонстрация с мэром — прямое тому доказательство. Мы и в прошлом году увели одну призванную, а три года назад даже двух. И ни одна не оправдала надежд. Кантилар еще утром прислал требование вернуть эту, если не обнаружится особых способностей. Завтра нужно отвечать, а что писать — я даже придумать не могу. Дэс, конечно, сильный и опытный эрг и по-своему заботится об общем деле, но нужно понять и их. Они свою часть договора выполняют честно…

Дальше я не стала слушать. Сорвала на память один цветочек и потихоньку отступила назад. Стараясь не шуметь, выбралась на дорожку и уныло побрела к крыльцу. Мне было больно и обидно — и за себя, и за остальных девчонок, и даже почему-то за Дэсгарда. Он так старался, чтобы я вырвалась из этого дворца, а я, дурочка, никак не могла понять, что все его действия — это сплошной набор подсказок. И возле той парочки он приостановился, как я теперь понимаю, вовсе не случайно, и мэра на меня натравил только для того, чтобы поверила в силу слова зейры.

Значит, что-то такое во мне рассмотрел… особое, он же у них главный специалист по попаданкам. И на корабле всеми силами спасал не скандинавку, а меня. После утреннего разговора с Терезисом я всем сердцем верила, что на острове меня ждет более достойная жизнь, чем во дворце. Я даже смирилась с фактом, что они охотились именно за мной. И надеялась, что раз никаких шансов против магического сачка у меня не было, так хоть буду жить свободным человеком, а не секс-рабыней.

И теперь этот, как его, Балисмус пытается доказать, что все усилия были напрасны и лучше было оставить меня во дворце кушать пирожные и толстеть? А вот фигушки ему, я теперь назло выучу все их талмуды и стану магом!

Меня просто распирало от желания немедленно высказать все это Балисмусу, и сдержать его не могли никакие доводы разума. Решительно взбежав на крыльцо, я распахнула дверь и оказалась в полутемном холле. Из него вело несколько дверей, но меня почему-то влекла только одна, средняя.

Решив, что женская интуиция ничем не хуже мужской привычки доверять выбор монетке, я распахнула ее и оказалась в удивительном шестиугольном зале. По углам располагались странные то ли алтари, то ли светильники, выполненные в виде высоких каменных амфор. И из каждой вырывался бледный луч света. Алый, синий, прозрачно-голубой, зеленый, фиолетовый, желтый… очень красиво и впечатляюще. Но меня больше заинтересовали не они, а странная дверь, висевшая в центре зала. Причем нитей, на которых она висела, видно не было, и казалось, что дверное полотно плавает в воздухе в нескольких сантиметрах от пола.

Уйти и не разгадать, в чем секрет этого фокуса, было просто не в моем исследовательском характере, и я решительно шагнула к двери. А в следующий миг мне показалось, что она чуть осветилась и пахнуло с той стороны так знакомо сухой выжженной летней степью, ночными цветочками с красивым названием мирабилис…

— Таресса! — позвал где-то голос мага, и я откликнулась и даже обернулась, собираясь вернуться в холл…

Но что-то намного более сильное, чем мое осознанное желание, тянуло меня сделать еще пару… еще один шаг к странной двери, почему-то все время менявшей цвет…

— Стой! — закричали поблизости сразу два голоса, и я честно хотела остановиться, но уже не могла.

А в следующий момент летела куда-то во тьму, и последнее, что слышала, — отчаянный крик Терезиса:

— Таре-е-есса-а-а!!!

Глава 16

Жизнь любит преподносить неожиданности

— О господи, деточка, — причитал прямо над ухом мягкий женский голос, — да кто ж тебя так?

— Что — так? — спросила я, пытаясь понять, откуда взялась женщина.

— С машины, видать, бросили, уроды… Какая только мать таких вырастила! Мы со станицы ехали, видим, мешок на дороге. Остановились, а тогда и тебя заметили, лежишь на обочине… В милицию будешь обращаться?

— Нет, — машинально откликнулась я. Только не туда.

— Ну и ладно. Сейчас до хаты доберемся, поснидаем, та и обсудим, что делать. Одежки на тебе целые, не похоже, чтоб снасильничали, а вот мешочек пустоват, всего-то три вещички да кошелек пустой, только шпильки и остались. Много денег-то было?

— Не в деньгах счастье, — ошеломленно пробормотала я, уже сообразив, что сижу на заднем сиденье катящегося в закат заслуженного жигуля, рядом с кучей пластиковых бутылок, сумок и еще какой-то утвари.